когда те пытались обвинить Угрюмого в мошенничестве.
Но это была стандартная схема развода лохов. Причём Угрюмый совершенно не вступал в полемику, чтобы не нарваться на драку. Талант Угрюмого был в его руках. Поэтому он избегал прямого взгляда, чтобы не пришлось калечить руки. Зато крепкие кулаки были у Зуба и Штыря. Но и они не торопились вступать в драку чтобы не сорвать игру. Зато громко орали, скрывая за громким голосом свою трусость.
Четыре деревенских парубка легко могли насовать нахальным уголовникам, но не торопились этого делать, поскольку как все нормальные полуи были осторожными от природы. Но эта осторожность была не от трусости, а от нежелание получить острую заточку в бок от мстительных воров.
Посмотрев на полицаев, Корнелий тоже не увидел подмены. Чужого остальные полицаи сразу бы вычислили, а менять всех четверых не имело смысла. Тем более прицел был взят на диаспору Украинских волдырей, которые промышляли контрабандой руды и кражей чужих природных ресурсов.
А уголовников полковник Романов нацелил на Орден Седых. И пусть ссученные воры высоко не поднялись бы, зато могли встретить земляков и начали бы лить информацию Имперской Службе Безопасности.
Переведя глаза на костёр, Корнелий увидел двух бывших лагерных стукачей Василия и Петра, которые помогали бывшему колчаковцу жарить кабана. Тут тоже подмены не было. Зато была явна видна хомячья хитрость, которая была присуща всем прапорщикам и людям занятым в торговле и хозяйственной деятельности.
А предназначение Василия и Петра было довольно широким. Их можно было легализовать через Сатуринского полковника Добровольцева, который был коронованным Королём Прапорщиков и был должником Императора Сатурнии. А так же рукастые Василий и Пётр могли понравиться волдырям, которым полковник Романов был кровным врагом.
Посмотрев на бывшего колчаковца, Корнелий усомнился в подмене. Бывший прапорщик Александр Штрауберг, был полностью занят жаркой кабана, и не пытался нагнуть под себя Василия и Петра, которые этому только рады были бы. Но колчаковец откровенно игнорировал двух своих помощников, и тем приходилось самим угадывать чем они ему могут помочь. Но при этом стараясь не раздражать мрачного колчаковца.
– Прапорщик Царской армии Штруберг, – подумал Корнелий, выбивая трубку об край лавочки. – Этнический немец выросший в России. Даже если бы он воевал против немцев в Первую Мировую, то свои его в любом случае приняли бы. Браво, господа немецкие разведчики! Ходил промеж русскоязычных курсантов и выдавал себя за русского. А Замшелый хочет чтобы этот провокатор стал лучшим другом генерала Розенберга или кого-то из его друзей.
Увидев Илью Кислых, который крутился возле костра и грел уши, Корнелий отослал за ним Фацелию. Когда Илья подбежал к лавочке и с виноватым видом завилял хвостом, Корнелий перезарядил пистолет и предложил:
– Илья, скажи правду, и я тебя тупо забью ногами.
– Я тут не причём, – послал сигнал Илья. – Это воры золотишко толкнули.
– А ты им его помог толкнуть, – произнёс Корнелий. – А на чьей спине ты притащил ящик с водкой? Илья, следующая твоя лож станет для тебя последней. А теперь скажи мне честно, куда ты водил Зуба?
– Отец прибегал, – сообщил Илья. – Говорит на Продуктовом складе новый начальник.
– И твой отец отказался помогать уголовникам, – произнёс Корнелий. – И ты помог Зубу украсть ящик водки с Продуктового склада.
– Отец совсем зажидился, – заявил Илья. – Мог бы и помочь.
– Твой отец прибегал посмотреть на эту банду, которую Армейским мародером пытается навязать полковник Романов, – произнёс Корнелий. – А ты падла решил всех подставить. Теперь можешь начинать бежать.
Илья, поняв что можно нарваться, тут же стартанул с места, но нога Фацелии оказалась быстрее. Поэтому в сторону костра Илья бежал громко скуля. Но болтливого пса было не переделать. А чего успел наболтать штрафникам Илья, можно было только гадать.
Бросив пистолет в карман, Корнелий прошёл мимо костра и, взяв за плечи сидящего на лавочке полицая, отодвинул его в сторону. Сев на освободившиеся место, Корнелий бросил на стол пачку папирос и колоду карт.
– Живём, братва, – обрадовался Зуб.
Дав Зубу по руке, Корнелий бросил колоду карт Угрюмому и предложил:
– Играем в Буру на эту пачку папирос.
Угрюмый, отложив колоду засаленных карт, распечатал новую колоду и с наслаждением прогнал между пальцами карты, выдав этим своё мастерство опытного каталы. Но Корнелий знал с кем он сел за один стол, А Угрюмый пока не знал что по другую сторону стола сидел такой же катала.
Прежде чем начать игру, Угрюмый показал свою золотую фиксу и попросил уравнять кон. Корнелий выставил на стол бутылку Болотного виски, но Зуб попытался оспорить такой кон, но получив от Угрюмого локтём, заткнулся.
Уже через полчаса уголовники начала прогорать, даже не смотря на то что Угрюмый безбожно шпилил. А тут ещё и полицаи, видя что уголовники начали проигрывать, приняли сторону Корнелия. Ещё и начали стебаться над горластыми ворами. Когда перед Корнелем скопилась небольшая куча из зубных коронок, золотых колец и серебряных цепочек, Корнелий сдвинул свой выигрыш и предложил:
– Играем на правду.
– Какая тебе нужна правда, начальник? – буркнул Угрюмый.
– Как вы оказались в лесу, – предложил Корнелий. – И давай без вранья. Я тоже был в этом лесу и видел как вы эсэсовца пьяного раздели.
– Они начальнику Хозяйственного отдела золотом откидывали, – буркнул один из полицаев. – Падлы. С кухни не вылезали.
– Суки, всё интригу испоганили, – прошипел Угрюмый, ощупывая пальцами рубашку карты. – А ты начальник ушлый. Играешь краплёными картами и не краснеешь.
– Ну, допустим краплёными картами не я, а ты играл, – возразил Корнелий. – А так же я не шпилил карты. А ты не одной игры честно не сыграл.
– А ты докажи, – заорал Зуб.
– Зуб захлопнись, – прикрикнул Угрюмый. – Тут похоже свой фраер на тёплом месте сидит.
– Я Угрюмый в тюрьме больше чем на час не задерживался, – сообщил Корнелий, разбросив три карты на столе. – Помню как первый раз попалили на игре в напёрстки. Но возраст для камеры был ещё недостаточный. Вот начальник тюрьмы, честняга и службист, потащил меня в свой кабинет. А там черное пусто, красное капуста. А через час я уже катил домой с пачкой капусты в кармане. И главное играл честно, без передёргивания карт. Зуб, что скажешь?
– Вот эта карта, – сообщил Зуб, ткнув пальцем. – Во, угадал. Давай выигрыш.
– Ты сначала поставь что нибудь на кон, чтобы выигрыш требовать, – предложил Корнелий.
Бросив на стол серебряный портсигар, Зуб заявил:
– Играем.
– Принимается, – согласился Корнелий, метнув три карты.
Уже через десять минут возле стола под навесом столпились все штрафники. И даже бывший колчаковец, бросив жарить кабана, подошёл к столу, и если бы не Илья, то мясо превратилось бы в угли.
Юридический Казус
Старший прапорщик Корнелий Тимофеев в теле Призрачного кота сидел на ветке и наблюдал как ветер раскачивает висящий на верёвке труп. И пусть птицы основательно поработали над лицом повешенного человека, но Корнелий знал кто это. А узнал Корнелий парня, которому дал два куска мыла, по костюму с полосками.
И что было самым обидным, это то что причиной смерти этого парня стали именно эти два куска мыла. Вернее сказать, была виновата глупая жалость самого Корнелия и незнание азов ведение разведывательные деятельности на оккупированной врагом территории. Хотя подобная жалость, была национальной чертой всех русских.
Особенно было опасно вести себя неосмотрительно, когда враг был рачительный европеец. Поэтому даже сгоревшая спичка, могла сказать врагу много чего интересно. А всё дело было в продуктах и вещах длительного хранения. Спички, мыло и соль как раз и были вещами, которые иногда были ценней продуктов. А с учётом того что эти вещи нельзя было купить на территории где идёт война и стоят производства, то они становились иногда на вес золота.
И мыло было самой главной вещью, которую как можно использовать на себя, так и выгодно обменять на продукты. Причём мыло можно было получить вполне легально, но только
